Дети войны… Они уже стали бабушками и дедушками, прабабушками и прадедушками. Но воспоминания, которые они вынесли из детства, никогда не сотрутся из их памяти, об этом они никогда не смогут забыть. Эти воспоминания – яркое отражение того времени, называемого войной. В каждой семье хранятся исторические документы и фотографии, ордена и медали, по которым мы узнаем о страшных событиях той войны. Давно закончилась война… Затекли и сравнялись с землёй окопы, заросли травой временные фронтовые дороги, цветами покрылись блиндажи. Но земля всегда будет помнить о войне. И люди помнят! И пока живы свидетели тех страшных военных лет, наши бабушки и дедушки, мы должны изучать историю войны и записать для будущих поколений. Мы будем благодарны всем, кто поделится своими воспоминаниями о войне. Записи и фотографии присылайте на электронный адрес центральной библиотеки: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Сегодня мы вам расскажем о Ельцовой Надежде Антоновне, она живет в селе Посудичи. Своими воспоминаниями о войне Надежда Антоновна поделилась с заведующей Посудичской поселенческой библиотекой Храмченко Татьяной Ивановной.
Я, Ельцова Надежда Антоновна, родилась в 1939 году 1 апреля. Мой отец, Ельцов Антон Тимофеевич 1912 года рождения, был служащим, работал в райисполкоме. Моя мама Ельцова Анна - рядовая колхозница. Вся семья проживала в селе Великая Дуброва (Мглинский район, Брянская область). В нашей семье было четверо детей, но первые дети- Витя и Валя, умерли от болезни, а сестра Тоня (1935 года рождения) выжила, а я родилась уже позднее. Наша семья, по рассказам мамы, была очень трудолюбивая. В младенчестве мной занималась, в основном, моя сестра Тоня. У нас был свой дом и приусадебный участок 27 соток, на котором мы выращивали различные сельскохозяйственные культуры.
Когда в селе объявили по радио о войне, мне уже было 3 года. Мой отец Антон Тимофеевич в 1941 году попрощался с нами и ушёл на фронт. Мы остались жить втроем. Моя мама была великая труженица, она умела и шить, и ткать, и вышивать. Она обшивала всё село. Даже когда ушёл мой отец на фронт, моя мама продолжала держать большое хозяйство, держала корову, свиней, овец, кур. Так как на селе почти не было мужчин, то она сама резала скот и другим помогала. Наше село было большим и делилось на Алферовку, Ковтуновку, Лежняковку, Гору. Моя сестра Тоня уходила вместе с мамой в поле, где они жали или косили. Очень хорошо помню, что когда мама жала, то она оставляла высокую стерню, а Тоня, ей было тогда лет 10, следом эту стерню косила, а я, мне было тогда 4 года, эту стерню складывала в кучи. В конце дня мы носили эти кучи домой и этим кормили корову. Хоть и тяжело было держать корову, но мы всё равно её держали. Вовремя платили налоги, сдавали молоко государству, яйца, мясо. Никого наше государство не щадило, облагались налогом все и всё. Платили даже налоги за яблони и кустарники. Сказать, что наша семья сильно голодала нельзя, хоть и было тяжело, но за счёт хозяйства мы и выживали. У нас было всё: и яйца, и молоко, и мясо.
Во время войны детей коммунистов, а мой отец был коммунистом, бургомистр из Мглина приказал забрать и отправить в Германию. И вот однажды на поле, где женщины жали рожь, пришёл полицай и говорит, что сегодня приедет группа полицаев с бургомистром из Мглина и будут забирать детей коммунистов для отправки в Германию. Наша мать бросила серп и побежала в село, а полицай, несмотря на то, что был полицаем, говорит: «Анна, куда ты бежишь? Я твоих детей отправил гулять с другими детьми. Если ты сейчас бросишься к ним, то их заберут немцы». Так этот полицай нас спас, и нас не забрали, хотя других детей коммунистов забрали.
В 1943 году 23 сентября наше село Великая Дуброва освободили. Когда освобождали наше село, все жители прятались в погребах. Раньше погреба строили не возле дома, а на расстоянии 10 - 15 метров от дома и дальше. За нашим домом был ров, а затем рвом был наш подвал. В нашем погребе сидело человек 6 детей и несколько взрослых. Взрослые принесли подушки и одеяла, и прямо на картошке мы сидели, спали, никуда не высовывались. Но вдруг в наш погреб кто-то постучал и потом закричал: «Хозяйка, хозяйка, не бойся, открой, я русский». Мать вышла к нему, а он ей и говорит: «Посмотрите, вон там роют окопы. Унеча всего в 20 километрах, и скоро на этом поле будет бой, освобождайте погреб, иначе вы все погибните». Мы вылезли, взяли свои вещи, сколько могли унести, и пошли на гору в сторону Мглина. Там мы стали проситься, чтобы нас кто-нибудь пустил в свой погреб, но не везде было место, но потом нас всё-таки пустили в один погреб. Всех коров согнали в лес, чтобы их не убили. А наша корова только отелилась, и она пришла назад. Мама выскочила из погреба, чтобы загнать корову, а тут ей на встречу немец, а за немцем погоня. А этот немец за маму спрятался, а потом убежал. Наши солдаты подошли к маме и говорят: «Мать, мать, какую птицу ты помешала нам поймать». Этот немец был каким-то важным офицером.
Наш отец служил в кавалерийском полку. И вот однажды нам передали, что он будет со своим полком проездом в нашем селе. Мама нам с сестрой сшила из своей юбки маленькие юбочки с лямками, нарядила нас и говорит, что сегодня мы пойдём к нашему папке, он должен приехать. И вот мы пришли на колхозный двор, там посреди двора стояло 4 лошади, на них сидели военные, и среди них был мой отец. Он нас обнял, поцеловал, мама с отцом поговорили недолго, потому что отцу нужно было уже уезжать. Отец с нами попрощался и уехал, больше мы его не видели. Мы всегда ждали почтальона, он нам приносил письма с фронта от отца. Все жители боялись писем, сложенных треугольником, потому что это означало гибель родственника на войне. Но вскоре после встречи с отцом почтальон принёс и в наш дом такое письмо. В этом письме было написано: «Ваш боец погиб в Гомельской области село Райск. 1943 год». В этот день в наш дом собралось очень много людей, и я хорошо помню, как кричала моя бабушка Фёкла – это у неё погиб второй сын.
Наша мама очень хорошо шила, и к нам домой стали собираться женщины, чтобы делать на фронт посылки для солдат. Кто вязал носочки, кто рукавички, а мы распускали и расшивали старые вещи, именно из них женщины шили и вязали. В нашем доме всегда было многолюдно. Мама шила из старого материала кисеты. Женщины всё складывали в посылочки и относили в село Высокое, там была почта.
Но уже в 1945-1946 году начали возвращаться домой солдаты, кто остался жив. Помню, как мы с другими детьми бежали за одним солдатом. А он шел с чемоданчиком, у него сзади за плечами рюкзак, а мы за ним. Все кричали: «Дяденька, вы нашего папку не видели?». Он растерялся, руки в стороны развел и сказал, что не видел, и что наши отцы скоро обязательно вернутся домой. Но мы уже знали, что наш отец не придет домой, но всё равно ждали. После того как возвращался в село участник войны, через 2 дня вечером разжигали костер в центре села, и он нам рассказывал, как воевал. А мы потом понурые возвращались домой и даже завидовали тем, кто вернулся живыми домой. На нашей улице много мужчин не вернулось с войны домой. И дети уже не были Антоновы, Ивановы, а стали Анины, Галины и др. Нас уже не называли по отцу, а называли по матери. Мы были дети-сироты. Нашей маме было очень тяжело, она всегда старалась, чтобы её дети всегда были сыты и одеты не хуже других детей. Мы трудились вместе с матерью. Помню, как после войны мы собирали колоски на поле, и эти колоски нужно было сдавать, а не забирать домой. Одна женщина, наша родственница, положила себе в карман колоски, а тогда было много «доносчиков», и донесли на неё. Эту женщину посадили на 4 года, у неё осталось 2 детей и мать-старушка. Старушка вскорости умерла, и дети остались одни, им помогали выживать соседи. Времена были очень тяжелые, но всё-таки много было и добрых людей.
